Судьба каждого человека состоит из суммы случайных встреч, поступков, желаний, которые и определяют нашу жизнь.
В каждом из рассказов описан один случай из жизни разных женщин. Один штришок из жизни героинь. У кого-то он грустный, а у кого-то переломный, помогающий изменить жизнь.
Сборник интересен не только женщинам, но, как уже проверено, и мужчинам. Хотелось бы, чтобы эти рассказы заинтересовали и подрастающее поколение. Вдруг, какой либо из штришков, поможет им в постройке собственной судьбы.
Услышав звонок Мария, медленно подошла к входной двери. Пришла соседка Надежда. Совсем недавно если им приходилось встретиться на площадке у лифта, то они перекидывались несколькими незначительными фразами и расходились каждая по своим делам. Тесное знакомство дружба с приглашением соседей на чай в мегаполисе давно уже неприняты. Выросло целое поколение, которое только понаслышке знает о непонятном месте жительства своих предков коммуналке, где каждый сосед друг другу брат или недруг. Где члены нескольких семей с разными взглядами на мир с разговорами советами спорами о политике болезнях лекарствах и ценах в магазинах должны были пользоваться на равных одной кухней кладовкой ванной, хотя ванны в квартире и близко не было и туалетом в порядке живой очереди. Где каждый жилец знал о рядом проживающем семействе всю его подноготную. Какие тайны в комнатке, где гипсокартонные стены. А дверь в комнатку клетушку не обязательно закрывать, потому, что и красть особенно нечего.
Времена массовых расселений коммуналок давно прошли и семьи стали жить отдельно, но закрыто. Так наглухо закрыто и так секретно, что ни в одну замочную скважину не подсмотреть. Двери давно металлические, да и щелей или дырочек в стенах не наблюдается. Давно уже никто не бегает к соседям за солью или за сотней, чтобы дожить до зарплаты. Не заходит просто потрепаться или излить душу. Давно, на чей либо вопрос кто живёт в соседней квартире в ответ в лучшем случае можно услышать семья. Или пожимая плечами сдержанно и кратко вам ответят, не знаю, кто-то да живёт. Возможно, у многих по-другому складываются отношения с соседями. Но на этаже, где жила Мария жизнь протекает именно так.
Она знала о Надежде только её имя да то, что соседка проживает в квартире одна. Её муж никогда и никак не проявлялся, из чего ею был сделан вывод соседка одинокая женщина, имеющая взрослого сына. Соседский сын редко попадал ей на глаза. В последнюю встречу с ним на площадке у лифта Мария прикинув возраст Надежды, решила, что и у нее сейчас мог бы быть сын или дочь его возраста. От молодого мужчины резко исходил запах алкоголя смешанного с дешёвым одеколоном и куревом. Мария не любила чужие запахи резких в особенности. Поэтому даже в лифте старалась ездить одна. Но к тому, что молодой человек курил не у себя в квартире, а на общей площадке относилась терпимо. Она никогда и ни с кем не конфликтовала. Не любила разговоры, вызывающие споры. Старалась обходить скандальные ситуации всегда во всём и со всеми. С соседями, сослуживцами, знакомыми, малочисленной роднёй, мужем.
Мария всегда считала, что со вторым мужем Витюшей ей повезло. Когда в студенческие годы ей сделал предложение её сокурсник Борис, её отец сказал:
— Что же дочь, попробуй.
И они с Борей пробовали почти пять лет создать счастливую семью. В основном пробовал Боря. А Маше как сейчас говорит молодая поросль, было на его старания фиолетово. В институте Марию считали скромницей. В сущности, она такой и была. Дискотеки убивали её настроение своим шумом и витающим в помещении запахом от выпитого парнями дешёвого вина. Она никогда не приезжала на днюшки однокурсников, не участвовала в собирухах на свободных от родоков дачах с ночёвками и игрой в «бутылочку» на поцелуй или ещё что-то покруче. И то, что за ней стал ухаживать Борис, острослов способный довести любую компанию до смехоистерики пересказами анекдотов и новых кинофильмов для всех стало неожиданной новостью. Контраст их характеров был велик.
* * *
Замуж Мария вырвалась, надеясь жить подальше от вечно недовольной мамаши и постоянно дающего под её чутким руководством дельные советы отца. Как раз вовремя ей досталась от умершей в доме для престарелых бабушки, маленькая комнатка в коммуналке с тремя соседями. Одну без законного мужа на вольные хлеба родители её не отпускали. А о том, чтобы пожить с молодым человеком вне брака, отдельно от глаз родителей это ужас и кошмар! Эти новомодные западные штучки не для порядочной семьи. Мария пробовала покапризничать, даже однажды с вызовом заметила матери, что по западным обычаям сдавать матерей в дома престарелых и получать мзду за аренду её комнаты так это мы с радостью, а вот отпустить зрелую девицу в самостоятельную жизнь одну это кошмар.
Вообще мать могла закошмарить любое начинание любое дело. Ей было подвластно всё, она точно знала как надо и искренне верила в то, что она всегда права. В любое дело, начатое кем-то, она влезала со словами: — Я знаю. Даже если что-то не знала и просила ей это что-то объяснить, то видно по сросшейся с ней привычке постоянно повторяла во время объяснения: — Я знаю, я знаю. Её «я» было всегда везде и со всеми с большой буквы. И от этого яканья остальные члены семейства оставались со своим «я» вечно маленьким и не растущим вверх.
Закошмариное «я» Марии вообще не выросло ни в высоту, ни в ширину.
— Ему московская прописка была нужна иногороднему вот он и нашёл тебя дуру неотёсанную, — твердила ей мать.
Но она ошибалась. Боря любил Машу. За что уж он полюбил её, для неё так и осталось неразгаданным непонятным. Потому что те объяснения своего чувства, которые давал Боря, её не устраивали. Точнее она его не понимала. Когда она спросила его об этом, то он ответил не задумываясь:
— Глупая любят не за что-то, а как. Я люблю тебя, видя, как ты смеёшься. У тебя обалденная улыбка, а смех такой, что у меня аж где-то, что-то ёкает. Я люблю слышать твой голос, смотреть, как ты спишь. Ты красиво так лежишь и твои волосы, — Боря не стал продолжать лирическое объяснение в любви, а просто загрёб её худенькие плечи в охапку и показал на деле, как он её любит, не давая ей увернуться от его ласк.
Но Маша, анализируя бухтение матери, дельные советы отца и Борькины признания с его доказательствами всё-таки пришла к выводу, что за волосы и за улыбку полюбить нельзя. Для любви нужно что-то посущественней. Хотя она постоянно замечала, как нежно смотрел на неё губы Борька, когда она разговаривала. Удивлялась, когда он просил её посмеяться ещё. Всё это казалось ей странным. Она же вышла за него замуж не за балагурство или ещё за что-то такое этакое. У нее, например ничего не ёкало где-то. Но ей было с ним пока хорошо. А когда тебе хорошо с человеком, может это и есть любовь? Вот за что она ему благодарна это без сомнения за свободу от родителей. Свобода, правда, оказалась призрачной девицей, но её жизнь теперешняя резко отличалась от жизни прошлой в отчем доме. Хотя мать продолжала кошмарить её на расстоянии. Могла нежданно-негаданно явиться к ним в коммуналку и устроить Марии разгон при муже. За глажку ждущую своего часа или за вчерашний суп. Находила за что. Боре тоже доставалось, но он в отличие от Марии естественно не плакал от обиды, а набрасывался на свою тёщу с поцелуями и прибаутками с предложением чая и забалтывал её до потери сознания. Мать перестала чувствовать себя хозяйкой в жилище молодых и приходить к ним без приглашения только тогда, когда зять устроился по великому блату водителем на мусоровоз. В этой организации давали квартиры на отработку. Счастье, что успел её получить до начала перестройки. Он всегда хотел большую семью с множеством детей. Так было у его родителей, которые жили под Тверью. Боря быстро обменял Машину комнатку в коммуналке и его полученную однушку на большую светлую трёхкомнатную квартиру с доплатой. Скинулись на доплату оба родительских семейства. Но вот грянули девяностые. Квартиру приватизировали. Борис нашёл другую престижную работу по специальности. Осталось дело за малым рожать Марии детей продолжать счастливый род Бориса, что ещё для счастья надо. Но Маша ещё была не готова к бессонным ночам горшкам ползункам и всей прелести жизни с младенцем. Всякий раз, когда воодушевлённый естественным порывом Борис затаскивал её в постель, у неё в голове вертелась только одна мысль только не сейчас, ещё рано. Детей ещё успеем.
Да и вообще, Маша с Борей с каждым днём чувствовала себя всё напряжённей и скованней. Боря не хотел понимать её. Маше выросшей по строгим правилам шаг вправо шаг влево материнская выволочка и нудные вдалбливания что есть не хорошо отца очень хотелось попробовать настоящей свободы. Той, о которой кричали плакаты на демонстрациях посвящённых освобождению Манделы и чернокожего населения Африки от апартеида. Равенства со всеми. Но уже Мандела получил свободу, и его страна освободилась от апартеида, только Мария всё ещё не могла вкусить свободу личной жизни полной грудью. А ей вдруг так захотелось на дачу без «родаков», попробовать покрутить бутылочку на поцелуй или что-то покруче. Ей хотелось прижаться в танце к кавалеру, от которого несёт дешёвым винищем и сигаретами «Дымок». Ей было обидно, Борька до женитьбы перепробовал всё, а она так и осталась целованной только им. Ей было невдомёк, что Борька и выбрал из всех целованных её такую скромную и положительную, в надежде на крепкие «нецелованные гены». Он мечтал о полноценном умном, целомудренном, здоровом потомстве — продолжении своего крепкокрестьянского рода.