ПАССЕНДЖЕР «С»: ИЗБРАННЫЙ

Небольшая стройная антилопа, склонив изящную головку, неторопливо выискивала под ногами скудный корм, грациозно переступая маленькими копытцами через кочки жухлой африканской травы, стремительно теряющей свою свежесть и сочность из-за отсутствия дождей. Другие антилопы, столь же совершенные создания природы, как и она, с мирной безмятежностью пощипывали травку рядом, лишь изредка поднимая головы для того, чтобы убедиться в отсутствии угрозы их небольшому стаду.

Во все стороны, насколько хватало глаз, простиралась плоская африканская равнина, местами покрытая одиночными низкорослыми деревцами или небольшими зарослями кустарников. Лишь далеко на горизонте острый глаз мог заметить гряду возникающих высот. Это начинались Нубийские горы.

Несмотря на признаки засухи, по равнине бродили многочисленные стада диких животных с рыскающими вокруг них кровожадными хищниками. Но присутствие последних отнюдь не нарушало спокойствия и тишины окружающего мира, поскольку все обитатели саванны держались друг от друга на дистанции, выработанной веками и позволяющей им вовремя среагировать на внезапное нападение.

Ничто не предвещало скорой смены этой картины, передающей красоту и гармонию дикой природы во всем великолепии.

Но вот антилопа остановилась и подняла голову. Через мгновение ее примеру последовало все стадо. Тела животных замерли, тогда как их длинные подвижные уши настороженно задвигались, а широкие открытые ноздри начали возбужденно раздуваться и сужаться, свидетельствуя об усиленной работе органов обоняния. Поведение антилоп указывало на то, что в воздухе появились какие-то посторонние запахи и шумы, вызывающие у них чувство обеспокоенности, опасности и даже страха.

Вдруг животные словно по команде встрепенулись, и не прошло и секунды, как все они, натыкаясь друг на друга, мешая друг другу, и давя более слабых, испуганно бросились бежать вглубь обширной спасительной саванны. Вскоре не только это маленькое стадо антилоп, но и все находящиеся поблизости животные, подгоняемые природным инстинктом самосохранения, пришли в движение. Они в страхе снялись с облюбованных мест и устремились прочь, сея вокруг себя по цепной реакции невообразимую панику и хаос.

Человек, оказавшийся рядом в это время, вероятно, удивился бы странному поведению животных. Впрочем, ненадолго. Ибо несколькими минутами позже уже не нужно было обладать особой чуткостью, чтобы различить вначале неясный, но потом все более отчетливый монотонно протяжный гул автомобильных моторов, приближающийся со стороны гор вперемежку с пылью и отработанными машинными газами.

Виновник паники, издающий шум и запахи, наполнившие чистый степной воздух величайшей тревогой и нарушивший покой африканской равнины, не заставил себя долго ждать. Колонна военных джипов с открытым верхом вскоре показалась на открытом пространстве. Люди в военной форме с оружием в руках сидели в этих автомобилях. Они приехали сюда убивать. Дикие животные, однако, не привлекали их внимания. Приехавших интересовали человеческие существа, ведь они прибыли охотиться на себе подобных.

Восточный регион Африки снова увяз в военном конфликте. На этот раз причиной послужила вызванная неизвестным вирусом смертельная эпидемия, быстро распространившаяся в суданской провинции Южный Кордофан. Очень быстро города и села этой провинции усеялись трупами людей, умиравших независимо от своего пола и возраста.

Ужасающая смертность населения потрясала своей масштабностью. Хартум, столица Судана, молниеносно стала центром внимания всей мировой общественности, а тема эпидемии прочно и безоговорочно заняла первые полосы средств массовой информации. События в Судане стали главными новостями эфира, их передавали непрерывно по всем телевизионным каналам.

Благодаря информационному буму суданские власти получили множество предложений о помощи. И не только государства или международные организации предлагали свои услуги — простые люди хотели отправить в районы бедствия посылки с вещами первой необходимости: едой, одеждой, средствами гигиены. Нашлись врачи и ученые, готовые добровольно работать в очагах эпидемии, оставалось только организовать их прием и распределение по населенным пунктам.

Но несмотря на усилия мировой общественности, власти Судана на фоне всеобщего массового движения вели себя как-то странно и нерешительно, скорее даже подозрительно. Международная помощь под разными предлогами вежливо отвергалась, а взамен раздавались заверения и обещания собственными силами остановить распространение заболевания. В то же время чиновники на местах почему-то преступно бездействовали, не принимая каких-либо серьезных радикальных мер по ликвидации эпидемии.

Вот тогда-то впервые и возникло подозрение о причастности властей к причине трагических событий. А когда была обнародована карта распространения заболевания, подозрение прямо перешло в открытое обвинение властей в умышленной организации эпидемии. Ибо очаги болезни в пострадавшей провинции были зафиксированы там, где население в открытую высказывалось за выход из состава Судана.

Следует сказать, что на этих территориях издавна существует межэтническая рознь между арабоязычным исламским населением севера Судана и христианско-языческими племенами, обитающими на юге. Нередко эта рознь перерастает в вооруженные конфликты. Вот и на этот раз, хотя вины властей, возможно, и не было, Освободительный Фронт Судана — оппозиционный союз восточноафриканских племен — организовал мощное вооруженное восстание, тайно поддерживаемое некоторыми соседними государствами.

* * *

Сидящий в головной машине полковник Узочи Лутта, один из полевых командиров повстанцев, прикрыл рукой глаза от слепящего солнца и посмотрел вдаль. Огромный, темнокожий, он возвышался на переднем сиденье автомобиля, словно гора. Его непроницаемое лицо с чуть выдвинутой вперед нижней челюстью не проявляло ни единой эмоции, а выпученные глаза с красноватыми от пыли белками неподвижно смотрели вперед.

Руководство Освободительного Фронта высоко ценило этого угрюмого полковника, способного поддерживать железную дисциплину в рядах боевиков, а также беспрекословно выполнять любое порученное ему задание.

Взгляд Лутты был направлен на расположенное вдали селение Гашаб, в сторону которого двигалась колонна джипов с повстанцами. На этот раз ему поручили взять в плен группу миротворцев, которые сегодня, по данным разведки, раздавали в селении гуманитарную помощь. Или — если миротворцы окажут сопротивление — уничтожить их. Но на такой радикальный шаг следовало идти только в крайнем случае, потому что Фронту нужны были заложники.

Сотрясаясь от езды по неровной грунтовой дороге, полковник мрачно думал не о предстоящем задании, которое, учитывая его профессионализм и способности, было для него детской забавой, а о ситуации, сложившейся в регионе.

Продолжительная и кровопролитная война Севера с Югом привела в конце концов к тому, что несколько провинций Судана были официально выведены из его состава, образовав новое государство — Южный Судан. Однако конфликт на этом не исчерпался, поскольку одна из мятежных провинций — Южный Кордофан — так и осталась в подчинении северян, хотя по всем соображениям должна была также отойти новой державе. Суданские власти не поддались никаким уговорам и давлениям мировой общественности, оставляя эту часть территории за собой. Ведь их интересовало не население, проживающее там, а месторождения нефти, какими была богата провинция.

«И это после того, когда большинство населения провинции боролось за независимость бок о бок с Югом, оставить нас на съедение хартумских шакалов, — зло думал Узочи Лутта. — Какое предательство!».

Селение Гашаб представляло собой множество хижин из глины и соломы, хаотично разбросанных посреди равнины. Лишь две кирпичные постройки на окраине выделялись среди других сооружений своей правильной геометрией, относительной ухоженностью и крышами с современной ондулиновой кровлей. Это были школа и амбулатория, недавно построенные за счет международной программы развития удаленных населенных пунктов Африки. Из-за налепленных почти друг на друга крестьянских лачуг в центре селения строителям пришлось вынести эти здания на окраину, однако из-за бурного роста населения можно было ожидать, что они постепенно станут деловым и административным центром Гашаба.

Был полдень, и солнце достигло своего зенита. Оно раскалило землю, словно сковородку. Над селением повисло гигантское полупрозрачное марево из горячего воздуха. Однако, несмотря на безжалостность палящего зноя, возле кирпичных построек царила необычайно бурная активность. Причиной тому был стоящий здесь военный грузовик с эмблемой Организации Объединенных Наций, груженый мешками с рисом и картонными коробками с продуктами.

Несколько раскрытых коробок и мешков стояло на земле у заднего борта грузовика, где их содержимое раздавалось военнослужащими ООН жителям селения. Не столь привычные к африканской жаре, как коренные жители, миротворцы часто вытирали текущие по загорелым лицам ручейки липкого пота, однако в их движениях не замечалось признаков вялости или усталости.

После того как вслед за эпидемией и войной регион охватил голод, Совет Безопасности ООН принял решение направить в Восточную Африку Стабилизационные Силы. Своевременный ввод миротворческих войск предотвратил массовую гибель населения. За короткое время удалось наладить продовольственное снабжение самых удаленных местечек, жители которых особенно страдали от войны.

На первых порах гуманитарные грузы сопровождались военными подразделениями. Часто наблюдалась картина, как колонна военных грузовиков с продуктами медленно тянется по дороге от одного поселения к другому в сопровождении бронетранспортеров и других бронированных машин. Но после заключения мирного соглашения между воюющими сторонами гуманитарные задания стали выполняться небольшими группами миротворцев. Тяжелая военная техника больше не использовалась и уступила место так называемому «чартеру» — одиночному транспорту, поставляющему провизию в конкретное место. Однако в целом конфликт не удалось погасить, поскольку главная его причина — эпидемия — продолжала бушевать.

Сегодня «гуманитарку» раздавала группа сержанта Горового, состоящая из трех человек: собственно командира — украинца, и двух подчиненных — грека и литовца. Выполнение гуманитарных операций военнослужащими из разных национальных контингентов практиковалось уже давно: меньше коррупции и злоупотреблений.

Все трое были одеты в камуфляжную форму с погонами и знаками отличия своих стран. На головах красовались голубые береты миротворцев, а за спиной у каждого висел автомат.

Рядом с военными постоянно находился староста селения — небольшого роста проворный старичок. Он помогал распределять продукты. Только благодаря его стараниям удавалось кое-как выстроить крестьян в подобие очереди.

Люди были одеты ярко и разношерстно. Кто облачился в традиционный наряд народов Африки, кто, благодаря гуманитарной помощи — в современную одежду. Они громко гомонили между собой, нередко переходя в конце речи на бранный крик. В основном их бурные словесные изъяснения касались того плачевного положения, в котором они сейчас оказались. Часто слышалась ругань в адрес тех, кто устроил им эти войну, эпидемию и голод.

Голубые береты, соблюдая благоразумие, в разговоры не вступали. Распределяя помощь среди крестьян, они ограничивались короткими репликами нейтрального характера. Рис насыпали мерной чашей кому в миску, кому в целлофановый пакет или за неимением тары — в подол платья. Другие продукты крестьяне рассовывали по карманам или за пазуху.

На тех, кто нарушал очередь, староста покрикивал:

— Куда лезете? Встаньте в очередь!

Одна женщина, недовольная порцией риса, насыпанной в ее подол, подошла к старосте и с настойчивым упрямством стала требовать добавки, показывая ему полученную порцию. Но староста непоколебимо мотал головой:

— Всем одинаково! Проходи! Проходи!

* * *

Колонна военных джипов приближалась к селению. Узочи Лутта заметил военный грузовик ООН и махнул в его сторону рукой. Водитель джипа поспешно кивнул головой в знак того, что приказ понял. Подчиненные панически боялись своего командира, которому ничего не стоило лишить жизни любого из них за малейшую оплошность. Колонна изменила направление и двинулась в сторону грузовика.

Движение колонны не осталось незамеченным. Люди, получающие помощь, вскоре увидели клубы пыли и джипы, которые приближались к селению. Показывая руками на автомобили, они тревожно загалдели:

— Повстанцы! Повстанцы!

Миротворцы прекратили раздачу гуманитарной помощи и посмотрели в направлении, указанном крестьянами. Увидев колонну машин с вооруженными людьми, они достали оружие.

Староста протестующее замахал руками:

— Не открывайте огонь! Здесь дети, женщины…

Грек и литовец вопросительно взглянули на своего командира. Дальнейшие действия группы зависели от его решения. Сержант Горовой внимательно всмотрелся в колонну джипов с повстанцами. Почему люди в автомобилях открыто держат автоматы? Ведь мирное соглашение запрещало конфликтующим сторонам носить оружие за пределами военных объектов. Это был повод для серьезного беспокойства.

Однако староста снова обратился к военным:

— Они не причинят вреда. Я договорюсь…

Поколебавшись, Горовой приказал убрать оружие. Ни он, ни староста не знали, что несколько часов назад руководство восстанием приняло решение расторгнуть мирное соглашение с правительством в одностороннем порядке…

Не обращая внимания на подъехавшие джипы, миротворцы продолжили раздачу гуманитарной помощи. Однако того спокойствия и чувства безопасности, которые предшествовали появлению вооруженных боевиков, уже не было. Напряженное состояние держало каждый их нерв на взводе и в готовности молниеносно среагировать на любую непредвиденную ситуацию.

Джипы остановились возле грузовика. Повстанцы выскочили из автомобилей и взяли в кольцо всех, кто находился рядом. Автоматы угрожающе нацелились на жителей селения и военнослужащих ООН.

Шагая с надменной важностью, Лутта подошел к миротворцам. На его непроницаемом, словно застывшем лице читалось презрение. Горовой отметил про себя, что выражение этого лица явно не предвещает ничего хорошего. Окинув голубых беретов холодным взглядом с высоты своего двухметрового роста, командир отряда повстанцев процедил:

— Подачки раздаете…

Староста поспешно вмешался в разговор:

— Люди голодают. Половину продовольствия забрали войска правительства, половину — вы.

Рядом с главой боевиков он казался карликом.

Командир отряда сверху вниз в упор глянул на старосту. В каменной гримасе появились черты злобы:

— А ты знаешь, старик, цену этой помощи?

Съежившись, словно ожидая удара, староста выдавил из себя:

— Я тебя не понимаю.

— Не понимаешь? — произнес Лутта низким мрачным голосом, вполне соответствовавшим его виду. — Понятие придет к тебе. Но придет оно слишком поздно. Когда твое село уже вымрет от эпидемии.

От этих слов у многих столпившихся недалеко крестьян пробежал по спине мороз.

Командир отряда махнул рукой, приказывая своим людям схватить представителей ООН.

Несколько боевиков приблизились к миротворцам. Один из них протянул руку к автомату Горового. Однако тот, не собираясь сдаваться, оттолкнул его. Разозленный повстанец, замахнувшись, снова ринулся на парня. Но, получив удар ногой в грудь, упал. Грек и литовец тем временем отбились от других нападавших.

Военная выучка помогла голубым беретам быстро выхватить автоматы из-за спины и приготовиться к бою.

Лутта, мрачно усмехнулся. Он знал, как надлежит вести дела в подобных ситуациях. Правила ООН по применению оружия запрещали открывать огонь в случаях угрозы жизни мирного населения, а его автоматчики, держа на прицеле миротворцев, смешались с жителями села. Следовательно ответный огонь голубых беретов причинил бы смерть многим невинным гражданам.

В исполненной тревогой тишине отчетливо прозвучал его голос:

— Завтра все будут знать о кровавой бойне мирного населения, которую устроили военнослужащие ООН.

Староста умоляюще заломил руки, взывая к миротворцам:

— Не начинайте стрельбу, прошу вас!

Крестьяне тоже в испуге протянули к ним руки. В толпе послышался плач.

Холодные стволы автоматов с обеих сторон нацелились друг на друга. Воцарилась пауза, которую в одно мгновение мог нарушить любой пустяк: внезапный посторонний звук или чье-то нечаянное движение. Пальцы на спусковых крючках онемели и в любой момент готовы были прийти в движение. Предчувствие свершения непоправимой трагедии витало в воздухе. Нервы повстанцев и миротворцев напряглись до предела.

— Командир, принимай решение, — прошептал литовец.

— Ваши предложения? — в свою очередь тихо обратился к товарищам Горовой. — Мы имеем право открыть огонь с целью своей защиты.

— Через несколько секунд после этого в каждом из нас будет дырок больше, чем у чайного ситечка, — встревоженно сказал грек Стефанос, озираясь по сторонам.

— Твое мнение, Мариус, — Горовой покосился на литовца, — говори.

— Умереть я не боюсь, — ответил второй подчиненный, — однако из-за стремительности событий никак не могу сообразить, кем меня будут считать после смерти: героем или безрассудным глупцом. Потому что по какой причине сейчас храбро вступлю в бой и помру, я, честно говоря, еще не понял.

Горовой повернулся лицом к командиру отряда боевиков и громко крикнул:

— Что вам нужно? Мы не сторона конфликта. Наше задание — раздать гуманитарную помощь.

Обычно Лутта не имел привычки разглядывать свои жертвы, но на этот раз он сделал исключение к личности говорящего. Перед ним стоял худощавый черноволосый юноша чуть выше среднего роста в возрасте 22–25 лет. Однако судя по тому как он справился с боевиком, пытавшемся отнять у него оружие, впечатление худощавости скорее всего создавала военная униформа, под которой на самом деле скрывалось тренированное тело спецназовца. Лицо парня было чисто выбрито. И хотя кожа выглядела немного огрубевшей от солнца и ветра, она все равно не утратила гладкости и не содержала изъянов. Там, где бритва прошлась по щетине, кожа отливала небольшой синевой, придавая лицу особую выразительность.

Нашивка на груди миротворца указывала на его принадлежность государству Украина. Узочи Лутта ничего не знал об этой стране. Одно лишь было ему известно, что данное государство находилось в Европе, где-то на ее задворках.

Глядя на Горового, полковник невольно подумал:

«Наверное неплохой воин. Мне жаль, что он погибнет, в то время как те, кто действительно заслуживает смерти, будут продолжать пачкать мир своим присутствием».

Но мимолетное сострадание бездушного вояки к миротворцу тотчас прошло, и он холодно ответил:

— Руководство Освободительного Фронта приняло решение взять вас в заложники.

— Вы не имеете право нас задерживать. Это будет противоречить международному законодательству! — возразил ему командир голубых беретов.

Лутта усмехнулся. Ему, посвятившему большую часть жизни боевым действиям, было лучше известно о средствах, которые действительно обеспечивают права человека. Он нисколько не сомневался в том, что пули, изрыгаемые автоматом, действуют гораздо убедительнее, чем нормы, изрекаемые законом, пусть даже самым справедливым и правильным. Но в философскую полемику по данному вопросу, тем более с заложниками, полковник вступать отнюдь не собирался. С пренебрежительной надменностью он неохотно произнес:

— Вы прибыли помогать нам. Мы хотим дать вам такую возможность. Опустите оружие и подчинитесь нашим приказам.

— Вы нарушаете мирное соглашение, — продолжал возражать Горовой, в душе осознавая бесполезность своих слов. Вряд ли они производили какое-либо впечатление на эту бездушную исполинскую гориллу.

— Позже разберемся в том, кто и что нарушает, — ответил Лутта. — А сейчас я в последний раз предлагаю вам мирно сдать оружие и следовать с нами. Иначе будет много ненужной крови и смертей. У меня приказ уничтожить вас в случае неповиновения!

Понимая бесполезность сопротивления и опасаясь главным образом за судьбу жителей поселка в случае перестрелки, сержант Горовой приказал подчиненным опустить оружие.

Командир отряда боевиков снова жестом приказал схватить миротворцев.

Повстанцы выхватили из рук военнослужащих ООН оружие и, грубо толкая их в спины, повели к джипам.

Полковник Лутта подошел к жителям села. Обводя бесстрастным взглядом лица людей, он обратился к ним с речью:

— Вчера в небольшом горном селении недалеко от районного центра Хейбан вспыхнул новый очаг смертельной эпидемии! Это произошло после того, как в нем побывала правительственная комиссия! Вывод напрашивается сам собой: власть умышленно распространяет эпидемию. Террор против нашего народа продолжается! Северяне поставили себе цель — истребить нелояльное к ним население!

Крестьяне, слушая Лутту, обступили его полукругом. На их лицах с выступающими от голода желваками читался у кого злость, у кого испуг, а у кого скрытое недоверие.

— Власть совершает явное преступление, — продолжал он, — а что делает мировая общественность? Раздает подачки. И в штаб-квартире ООН никому нет дела до наших смертей.

Полковник поднял руку с пистолетом и, размахивая ним перед лицами слушателей, громогласно заявил: